От нее веяло чем-то трогательным. Нежно- трогательным. Я почувствовала это даже прежде, чем увидела ее. Но самым трогательным был взгляд. Этот лучезарный, теплый взгляд. Еще была печаль.
Я увидела ее на пустынном берегу. Вечером. Она только что приехала сюда. Оставив душный номер. Она окунулась в прохладу соснового леса. Она была печальна и одинока. Одиночество привело ее по тропинке к реке. Вода тихо плыла в будущее. Волны, размеренно приближаясь, завораживали ее. Тишина. Ветерок замер. Ему не хотелось нарушать ее одиночество. Она сидела на мягком прохладном песке. Смотрела в воду. Наступал закат. И золотое солнце, прячась за горами, протянуло к ней рыжую дорожку. Они понимали друг друга. Вот такой я и увидела ее. Теплой. Трогательной. Природной. Я заглянула в ее глаза. Они тоже были рыжими. И в них была любовь. И сразу стало ясно.
Именно она обладала всеохватывающей, всепрощающей любовью. Тепло. Она не видела меня. Да меня и нельзя увидеть. И я решила узнать, о чем она думает. Мне было это легко. У многих людей нет воображения. Оно было в детстве. Но засохло в городской пустыне. Оно само пустынно. Поэтому я люблю фантазеров. Но иногда понять их труднее.
Я заглянула в ее фантазии. Печальная мелодия звучала в ее небе. Ей вторил шум прибоя. И я узнала ее мечту: " Хорошо быть птицей..." Она рвалась в небо. Но не видела своих крыльев.
Мне захотелось сделать ее счастливой. Я подумала, что ее печаль уйдет. Если я покажу, где крылья. А взамен придет счастье. И останется только любовь. Я умею дополнять мысли.
"Вода... влейся в ее волны... плыви!" Она плавно, медленно. Погружалась в воду. Она стала ее частью. "Закрой глаза. Ты невесома. Взмахни крыльями. Ты птица. Лети." Она парила в волнах. Она не открывала глаз. И ничего не боялась. Только невесомость.
Но мелодия по- прежнему была печальна. Она звучала в сине- серебристых струнах неба. Грусть. Почему она не уходила.
Моя птичка устала. Она вернулась в свое гнездо. И я впервые почувствовала, что люблю. Я уже не могла ее оставить. Мы вошли в номер. Было тепло. Она включила свет. Я вновь увидела, как она красива. Потрясающе красива. Восторг разлился по всему сознанию.
Уже давно была ночь. Она уснула. Как мало людей красивы во сне. Она была беззащитно прекрасна. Хотелось обнять ее. Защитить от ночной мглы. Чистый лоб. Теплые ресницы. Чувственные губы.
Я не заметила, сколько прошло времени. Как можно было заметить, наблюдая за ней. Я погрузилась в ее сны.
Она снова летала. Она была рыженькой птичкой. Она купалась. В лазурных облаках. В теплых лучах солнца. Я полетела рядом. Я никогда не дополняла сны. Сначала, она не замечала меня. Я вынырнула из облака. Она была передо мной. Я вновь увидела золотистое тепло в ее глазах. Она удивилась. - Откуда ты? Я не успела ответить. Мы не заметили, как тучи заполнили наш небосвод. Сверкнула молния. Моя птичка испугалась. Она падала. Она кричала. Я вырвалась из ее сна. Рванулась к ней. Она плакала. Кричала. Я гладила ее по волосам. И вдруг почувствовала. На меня упала слеза. Я никогда не чувствовала. От неожиданности я вскрикнула. Она замерла. - Кто здесь? - Не бойся. Я рядом. Она включила свет. Но меня же нельзя увидеть. Она решила, что это был сон. И тихая грусть заструилась из ее глаз. - Не плачь. Твои глаза должны согревать, улыбаться. - Ведь это ты! Правда? Ты летала со мной? Не уходи. Мне страшно. Мне кто- то нужен. Я почувствовала боль. Ей страшно. Кто. Что посмело напугать ее. И я решила проникнуть в ее страх. В прошлое.
Я прорывалась сквозь ее страх и боль. Как было их много. Как часто ее обижали. И тем удивительней была ее любовь. Ее всепрощение. Чем больше тепла и красоты она пыталась подарить. Тем больше ненависти и боли получала.
Но в ее сердце не было ненависти. Она прощала их, потому что не могла не любить.
Я ужаснулась. Я восхитилась. Столько боли и столько любви. Как можно жить с этим непониманием. Она совершенно не понимала. Почему люди тиранят друг друга. Почему с такой ненавистью относятся к ней. За что топчут ее любовь к ним. В ней не было злобы. Только непонимание и любовь. И еще вера. Она теплилась. Чуть- чуть.
Я посмотрела в ее печальные карие глаза. В них стоял вопрос. Мучивший ее так долго. И, наконец, был кто-то. Кому можно его задать. - Почему? Ведь ты все знаешь. - Людям это свойственно. Ты красива. Чиста. Они видят все это. Они восхищены. И вдруг видят. Свое уродство. Пустоту. Бессмысленность. Они видят причину своих недостатков. В твоем совершенстве. Они знают, что не достойны. И ненавидят прекрасное. Только художники могут излечить их и принять тебя. Но теперь их так мало. Настоящих художников.
Мы молчали. Она смотрела в окно. Я не читала ее мыслей. Я знала. Что-то зрело в ее сердце. Родилось. Ее глаза распахнулись на встречу заре. Они наполнились золотистым сиянием. Она решила.
- Они же не виноваты. Им нужно только понять. Как они могут быть прекрасны. Как восхитительна любовь. Ведь любят же они своих детей. Почему же не любить так же весь мир. Нужно сказать им об этом. Полюбите! Полюбите друг друга, и будет нам счастье. Как это было наивно и как похоже на нее. А как им это объяснить? Как запретить. Войну. Армию. Убийство. Убивший один раз уже не человек.
Мы прожили на этом берегу месяц. Теплый, рыжий месяц. Каждый день мы парили в нашем небе. Я с любопытством наблюдала ее мысли. Они становились иными. Роль мученика переросла в роль художника. Она по каплям творила свое новое Я. И уже скоро не хватало лишь одной. В ней как и прежде жила любовь. Она звучала музыкой. Сияла светом. Мир художника так необычен!
Она спускалась по лестнице. Вместо кричащих стен. Потных соседей. Она видела радужный мир. Он боролся за свое многоцветье. Против серости и уныния. Мир художника как калейдоскоп. Малейшая деталь. Движение. И перед ним новый сюжет.
Она преобразилась. Ее красота осмыслилась. Ее переполняла вера в прекрасное. Она верила. В этой оправе. Любовь. Засверкала всеми гранями. Она прогнала. Тоску и боль. Вся ее вера сияла в ее глазах. Но чего- то не хватало.
Наш поезд уехал в осень. От чего- то было страшно в него садится. Ее равновесие было довольно шатко. А вагоны в пути всегда трясет. Все же мы уехали. Этим поездом. Оставили позади Лето и зеркальное небо. На пороге города нас встретила Злоба. Она сидела на вокзале в зале ожидания. Рядом скулили голодные дворняги. Их гоняли уставшие от сидения дети.
В переходе стоял слепой. Его смена кончилась. За ним приехал расфуфыренный джип.
У остановки пассажиров развлекал безногий гармонист. Тут же стояли беженцы.
Как нарочно на глаза попадалось все самое страшное. Как будто город не успел навести красоту перед приездом гостей. Сквозь косметику яркой рекламы проступили горестные морщины.
Ее вера расплескалась. Каждый нищий. Новая капля. Последней стала старушка.
Божий одуванчик. Она стояла у остановки. Подъехал автобус. Толпа бросилась к дверям. Слепая молодежь так резво работала локтями. Что старушка не удержалась. Упала. Такие же "одуванчики", как и она, беспомощно пытались ее поднять. Юнцы же размещались в автобусе. Ничего не замечая. Слепые и равнодушные к чужой беспомощности.
Ее веру разбили. Она бежала по улице. Прочь. Ничего не замечая. Капли дождя слепили ее глаза. Она плакала. Не чувствовала слез. Крик душил ее. Я подсказала ей дорогу домой. Она не заметила. Она держала все в себе. Ее любовь. Ее вера. Где ее Вера?
Я была ее Верой. Она забыла меня. Она набрала в ванну воды. Рядом стояли незажженные свечи. Раньше она любила купаться в их свете. В темноте она легла в воду. Было тесно в узкой ванне. Не возможно было взлететь. Боль тащила ее вниз.
Я больше не могла выносить ее боли. Нашей боли. Было темно. Она тонула. Не было крыльев. Но я услышала свое сердце. Наше сердце. Стук заполнил все вокруг. Было темно. И что-то жидкое. Сердцебиение. Тепло. Как ребенок в утробе матери, она стала невесома. И я ворвалась в ее сознание. В наше сознание. Которое так давно разделило нас. Мы снова стали единым целым. Одним Я. Загорелась свеча. Для меня началась новая жизнь.
Иногда чтобы стать человеком нужно не раз родиться.
