Тишина... даже часы остановились, как сговорились с этим оглушающим ничем. И нет мыслей, просто боль в груди, просто нежелание жить и забыть эту тишину. Мир остановился. Не слышно даже машин за окном... и только единственное, что разрушает эту идиллию беззвучия - это короткие телефонные гудки, раздающиеся из телефонной трубки, лежащей на коленках...

Неужели это моя комната? неужели это то место, где я живу? Всё такое чужое и неуютное... я ненавижу каждый уголок этой комнаты, она словно смеётся над прошлым, заставляя вспоминать как мы с ней смеялись на том диване, как мы ремонтировали этот телевизор, как мы стояли у окна, обняв друг друга... НЕНАВИЖУ!

Я посмотрела на трубку со злостью и недоверием, как будто это именно она сказала "я больше не могу быть с тобой, прости", как будто это она заставила разлететься вдребезги моё сердце, которое билось ради того, чтобы хоть раз увидеть ЕЁ глаза... и я была готова разбить эту трубку вдребезги, и именно из-за своей злости я спокойно положила её на место и забралась с ногами в кресло, поджала их под себя и положила подбородок на коленки. У НЕЁ давно другая, я знаю, я следила за ними, я аккуратно выглядывала из-за угла, когда они сидели в скверике и держались за руки, и не стесняясь целовали друг друга с таким упоением, запрещённой любовью и несправедливой нежностью. Я знала, что она работала не до 7 как говорила, а до 5, а от её работы 20 минут пешком. Я знала, что она любит не карие глаза, как у меня, а синие, как у неё, я однажды якобы случайно толкнула её у входа в супермаркет и посмотрела прямо в эти синие озёра, которые украли ЕЁ у меня. ОНА однажды даже промычала её имя во сне: "Лия", но так потом и не вспомнила об этом. Я знала, что ОНА боится сказать мне в глаза о своей новой любви, потому что боялась моей боли, ОНА не знала, что я давно живу с болью и что боль стала куда чаще сопровождать меня под руку, когда я гуляла по вечерним улицам, озарённым фонарями, чем она сама. И поэтому она решила найти иной выход - телефон, который теперь скупо молчал на журнальном столике и хмурился моим мыслям. Я давно ждала этого, но сейчас я оказалась к этому не готова... я не думала что она сделает это СЕГОДНЯ, в годовщину нашего знакомства, когда мы случайно разговорились на лавочке около памятника Пушкина, я там любила сидеть с детства, когда убегала из дома во время ссор родителей... и я сидела на этой лавке и любила смотреть, как времена года сменяют друг друга: осень - осторожно ступая по тропинке и обшагивая каждого, раздаривая разноцветные наряды клёнам и ивам; зима - дерзко и упрямо, заставляя кутаться в шарф и прятать руки в карман зимнего пальто, выпуская своё дыхание на волю чувствам; весна - деликатно и постепенно, нежно гладя по щеке своими такими разными руками; лето - по - озорному подмигивая и заставляя улыбаться своим поневоле весёлым мыслям. А ЕЁ я встретила осенью, когда золотые листья падали под ноги, заставляя любоваться ими. ОНА просто села на мою лавочку, как будто эта лавочка была и её, без спроса ворвавшись в мой мир созерцания и размышлений, одинокого уюта и слабой улыбки. И как ни в чём не бывало заговорила со мной о том, что осень - её любимое время года и ослепительно улыбнулась, подмигнув Пушкину. "Это его любимое время года тоже" - чинно заметила она, а я тогда моргнула непонимающе и спросила "чьё?", а она расхохоталась, и я в ответ расхохоталась. И потом получилось так само по себе - мы стали встречаться, наши общие интересы, которые на самом деле были разными, переросли в хорошее знакомство, когда мы болтали по телефону о музыке; потом в нежную дружбу, когда она приходила по утрам и готовила мне оладушки; и, наконец, в любовь, когда она поцеловала меня при свечах без пяти минут двенадцать до Нового года... И потом мы друг другу признались, что с первого взгляда чувствовали одно и то же щемящее желание прикоснуться нежно пальчиками к щеке другой и коснуться губами глаз... И потом она со смехом заявила, что от меня ей ближе ходить на работу, намекнув, что больше не будет раз в неделю ночевать у меня, а переедет сию минуту, а я от радости завизжала и кинулась к ней на шею и начала исступленно целовать.

Мы ездили за город, к ней на родительскую дачу, в Москву, когда у неё были командировки, я переводчик и работаю на дому, мне ездить с ней ничего не стоило. Она делала мне маленькие подарки, а я писала ей стихи и читала по вечерам при огромной зелёной свечке, которую она специально купила для этого. Но это всё не выразит того, что значило для меня её присутствие, как всё сжималось от дикой боли и что я каждый раз всхлипывала, произносив это божественное имя, она мне снилась каждую ночь, я сходила с ума, если она опаздывала на две минуты с работы, я звонила ей каждую секундочку, чтобы шепнуть "люблю", я постоянно целовала её руки, потому что для меня они были самыми прекрасными, я кидала вещи, когда мы ссорились и она уходила "успокоиться", потом возвращалась - и я бросалась перед ней на колени, обхватив руками её ноги и просила прощения. Для меня она стала всем - дыханием, смыслом жизни, моё сердце стучало в такт её, я чувствовала её настроение, я жила потому, что на свете есть ОНА - та единственная, ради которой я была готова послать весь мир к чертям подальше, и потому, что могла просто коснуться губами её щеки. Моя любовь, моя печаль, моя жизнь! Правда, я никогда не знала, любит ли она меня, я знала одно - я ей нужна и мне большего не нужно было, я считала, что нашей любви хватит на двоих и самое важное - что Я ЕЙ НУЖНА! Она всегда смотрела на меня со спокойной насмешливостью и контролируемой нежностью.

И вот сегодня ровно 4 года, как мы узнали друг друга. И теперь этот день будет символизировать не только наше знакомство, но и начало конца - конца без неё, без её любви и спокойно-насмешливого взгляда. И теперь я не буду бегать по магазинам в поисках вкусного, не буду рыскать, чтобы купить ей подарок, не буду целовать её по утрам, чтобы она вставала на работу, а то проспит, не буду рассматривать себя в зеркале в новом платье и думать, понравится ей или нет, не буду кормить её своими перчиками, которые она просто обожала, не буду рисовать ей смешные рисунки, которые оставляла, если уходила, а она приходила и, не застав меня, находила рисунок... Нет, не будет больше споров, что пора делать евроремонт, не будет ссор кому выносить мусор... НО! Я сползла с кресла и легла на пол, прижавшись ухом к ковру. НО разве это имеет значение по сравнению с тем, что моя жизнь теперь просто пустой храм, пустая душа теперь будет блуждать по этому миру в поисках улыбки, похожей на её, не будет больше этих рук, которые сводили меня с ума... И я теперь просто не существую, я просто разбилась, как разбивается хрусталь, если его кинуть на пол - и куски разлетаются по всему полу. И мне остались только тексты на английском языке для перевода... и просто мрак, мрак и холод.

Рассвет превратится в закат, а Луна - в отражение моих пустых глаз. Небо будет плакать МОИМИ слезами, и никто не сядет больше на ту самую лавочку у памятника, так как её уберут оттуда, решив поставить какое-то кафе, и Пушкин будет созерцать осень через запах кофе и шашлыков, а не через нашу с ней улыбку и любовь. Не будет больше ночного шёпота и стука моих часов на стене у кровати. Не будет меня, потому что в следующую секунду я закричу "ааааааааааааа", ведь мне непонятны были в детстве эти споры родителей, которые на самом деле обсуждали, что делать с пороком сердца, который у меня врождённый, а я и не знала об этом. И я не смогу понять, почему на самом деле я буду судорожно дёргаться на полу и сжимать в руке свои последние стихи ЕЙ, почему такая острая и невыносимая боль сольётся с моим телом в одно, и я не смогу дышать, а просто бессильно глотать воздух ртом. И единственное - во мне пронесётся последняя мысль, которая будет сильнее, чем боль, режущая меня - "Я тебя люблю, девочка моя"....

И Она будет тупо смотреть на моё бледное лицо в морге через 4 дня, но я уже не увижу, как по её щекам катятся слёзы, я не увижу, как в её глазах навсегда поселится непонятная горечь и появятся седые волосы, я не увижу уже, как она станет холодной словно ледяная глыба, я не увижу как на моих похоронах моя мама подойдёт к НЕЙ и молча сунет в руку какую-то бумажку, а ты её развернёшь и прочтёшь мои последние стихи ДЛЯ ТЕБЯ, которые найдут в моей холодной руке у меня в квартире....