Стоял туман. Я еле различала дорогу. Такого тумана не помнила ни разу в своей жизни. Казалось, что он живой и его можно потрогать. Протягивая руку вперед, я видела, как она исчезает. Воздух был очень сырой и очень свежий. Мне так его не хватало... И сейчас я шла и глубоко вдыхала туман, который заполнял мои легкие и рассеивал скопившуюся боль. Боль, которая душила и убивала...
Осень холодная и тоскливая. И стынет сердце, умываясь ледяными слезами. И когда я говорила ей, что хочется тепла и немного полетать, то становилось еще тоскливее. Если бы появились крылья, и можно было взлететь, то тут же я бы потерялась в этом тумане. Обязательно завязла бы.
...Мне ее не хватало. Катастрофически не хватало ее всегда. И даже не смотря на то, что мы были рядом, бывало в течение 12 часов, я всегда чувствовала тоску по ней. Она сидела от меня на расстоянии двух шагов, и стоило лишь протянуть руку и коснуться. Но этого делать было нельзя.
НЕЛЬЗЯ стояло между нами постоянно, оно было прочным и непроходимым.
Мне казалось, что между нами такая стена, через которую невозможно перелезть и которую не обойти. Ее глаза изводили меня, когда касались взглядом. И взгляд ее всегда был разным: то ласковым, словно гладящим и заботливым, то колючим, вызывающим острый приступ боли. Моя нежность плыла в воздухе между нами, обнимала ее за плечи и целовала в шею, едва ощутимо. И кто, если не она, мог почувствовать в воздухе желание идущее от меня и сжигающее все вокруг?
Осенний холод был неважным и незаметным, когда мы оказывались в комнате вдвоем. И мне казалось, что она вот-вот обернется, услышав, как бьется мое сердце. Я могла смотреть на нее, не отрываясь, пока она работает, что-то пишет и чертит. Я забывала, зачем я присутствую здесь, для чего я пришла, и что мне нужно. Потому что мне не нужно было ничего. И желание физической близости было так далеко в те моменты, когда я смотрела на нее.
Я не знала, что все это были просто предшествующие события, которые изменят жизнь мою до безумия. И это нужно было остановить и оставить таким красивым и нетронутым.
Все события, что произошли позднее, заставляют меня теперь сожалеть о том, что я сделала...
Я знала, всегда знала о НЕВОЗМОЖНОСТИ между нами. Нас разделяла пропасть, состоящая из людей, привычек, традиций, разности. И я была уверена, что так будет всегда, пока однажды не произошли перемены, влекущие за собой все дальнейшее...
Я сидела за компьютером, набирая какой-то текст. В офисе никого не было, только едва слышно играло радио. Я рассчитывала, что уйду сегодня пораньше, так как основную работу уже выполнила. Но вернулась Она, хотя говорила, что сегодня не приедет. Она вошла уставшая и нервная, стала искать какую-то папку. Сначала она это делала так, как будто меня нет рядом. Она быстро перерывала все чертежи, кучи документов и тяжело вздыхала. Я замерла, следя за ней, боясь, шевельнутся. Сердце учащенно билось. Она села в кресло, включила компьютер и заговорила:
- Придется делать все по новой, я ее потеряла.
- Что вы потеряли?
- Почему ты все время называешь меня на вы? - она повернулась, и наши глаза встретились. Я покраснела, чувствуя, что задыхаюсь от ее глаз, которые с любопытством разглядывали меня. - Я много раз просила называть меня на "ты".
- Извините.
- Такое чувство, что я очень страшная...
- Нет, вы очень красивая, - поспешно ответила я и еще больше покраснела.
Она, казалось, смутилась и отвернулась.
- Поможешь мне?
- Да, конечно.
- Садись рядом.
И я впервые села с ней рядом. Именно тогда я поняла, что жизни моей нет больше без этого человека.
Я плохо понимала, что она говорит и что спрашивает, в голове все шумело и мешало мне сосредоточиться. Иногда ее рука едва касалась моей, и меня словно током передергивало. Я пыталась сдерживаться и не слушать сердце. Я мысленно просила у бога спасти меня и сделать, что-нибудь такое, что прекратило бы эти муки - сладкие, но одновременно болезненные из-за своей НЕВОЗМОЖНОСТИ. Муки, когда не знаешь, что может произойти в следующую минуту. Муки, когда теряешь над собой контроль и руководит всем только ощущение. Ощущение, давящее на тебя с такой силой, что дыхание вот-вот перестанет тебя слушаться и исчезнет насовсем. И ты сидишь, словно в клетке, не можешь освободиться, потому что в это же время все внутри тебя хочет продлить этот миг навечно...
Наконец, она облегченно вздохнула и сказала, что все сделано:
- Не хочешь мне немного сделать массаж на спине, так болит?
Я растерялась, боясь выдать свое волнение. Она вопросительно посмотрела на меня, не понимая.
- Ну хоть как-нибудь, если тебе не трудно.
Я встала за ее спиной, осторожно прикоснулась, погладила. Руки мои дрожали, касаясь ее шеи, плеч. Я чувствовала ее тепло, ее напряженность. Странную напряженность, которой не должно возникать при массаже.
- Так хорошо, - сказала она. - Каким тяжелым сегодня был день. И как хочется спать, но ехать в дом, где темно и холодно и ни живой души совсем не тянет. Иногда я чувствую себя очень одинокой и никому не нужной.
И что-то сильно и отчаянно закололо от этих ее слов, от той грустной нотки в ее голосе... Словно прозвучал какой-то призыв.
Я наклонилась и поцеловала ее в шею. Совсем осторожно. Даже не поцеловала, а как будто уткнулась. Губы мои чувствовали ее нежную кожу, и я вдыхала запах ее, который тут же заполнил меня всю. Она не шевелилась. И больше ничего не говорила. Но я чувствовала, что она не отталкивает меня и как будто чего-то ждет. Рука моя поднялась с ее спины и коснулась волос. Я осторожно погладила ее по затылку, запуская пальцы в волосы. И она тяжело вздохнула, как будто застонала:
- Все пора ехать. Я тебя отвезу.
Она резко встала, не глядя на меня. Словно я опять исчезла. Но то, что произошло между нами, казалось бы, маленькое и незначительное, чувствовалось так сильно, что ныло во всем теле. И я поняла, именно в тот момент, что хочу быть с ней, не только вдыхая ее присутствие, но и запах ее тела, чувствовать ее прикосновение и все, что есть у нее.
На следующий день мне потребовалось огромное мужество, чтобы держать себя в руках, когда она вошла.
- Привет, - сказала она мне, улыбнувшись. Ее улыбка осветила все внутри меня. Я едва кивнула.
Целый день в офисе присутствовали люди. Приходили заказчики, звонил телефон, и все было как будто как обычно. Но ее взгляд, иногда брошенный на меня, был совсем иным, не похожим на те взгляды, что были раньше. И это очень сильно ощущалось. Мне казалось, что я лечу куда-то, поднимаясь, все выше и выше, и так хотелось, чтобы это ощущение не покидало меня.
А вечером она позвала меня работать к себе. К завтрашнему дню срочно нужно было сдать проект, ей хотелось доделать его дома.
Я растеряно сидела в ее квартире на диване и слушала, что нужно сделать. А она беспокойно ходила по комнате в своей обычной манере. Она всегда ходила, быстро двигалась, что-то постоянно перекладывала. Она была такой подвижной, непоседливой и трудно было просто уследить за ней взглядом.
- Хочешь выпить? - спросила она.
- А как же работа?
- Ну, мы же чуть-чуть
- Тогда хочу.
Она принесла бутылку вина, бокалы, какую-то закуску и мы выпили.
- Называй меня на "ты" ,- сказала она
Я засмеялась.
- Что ты смеешься? - улыбка скользила по ее лицу
- Просто я пьяная и мне весело. Мне хорошо
- Люблю когда людям хорошо.
Мы выпили еще и сели за компьютеры. Какое-то время мы усиленно пытались работать, но мне это почти не удавалось, она же нервно крутилась на стуле, о чем-то размышляя. Потом она встала и подошла ко мне, наклоняясь. Я почувствовала ее за своей спиной. Она наклонилась, словно обняла меня и я испугалась, как тяжело стало дышать.
- Здесь переделай, а это перенеси обратно.
Я не ответила.
- Ты меня слышишь? - она заглянула мне в лицо, и ее глаза оказались совсем рядом, и губы едва не касались моих.
- Да, - прошептала я, вдавливаясь в стул.
- Давай еще выпьем, - она пошла за вином.
Я встала и почему-то пошла за ней. Она лишь дошла до дивана, а я уже обнимала ее сзади, прижимаясь к ней всем телом.
- Что? - спросила она шепотом
- Я хочу тебя, - и руки мои оказались у нее под кофтой. Груди мягко легли мне в ладони. Я опьянела еще больше, ощущая их тяжесть.
- В каком смысле?
- Не знаю.
Она повернулась, протянула мне бокал
- Давай выпьем.
Мы сели.
- Что тебя мучает, скажи мне.
- Ты
- Скажи мне, что я делаю?
- Ты просто есть.
Я чувствовала, что совсем пьяная, все начинало вращаться, и даже она куда-то поплыла.
- Я могу тебе помочь?
- Если не ты, то больше никто.
Я встала, выключила свет и потянулась к ней.
- Ну вот... Ну вот дошли...Ну вот...,- бормотала она
- Я хочу тебя, я люблю тебя, я с ума схожу...
- Что мы делаем? Ты хоть понимаешь, что мы делаем?.... , - она не отталкивала меня, но и как будто не позволяла. А моя сорванная башня уже не возвращалась на место. И я бесконечно долго целовала ее, гладила. И руки мои скользили по ее телу, исследуя, поглощая. А она как будто пыталась сопротивляться и в тоже время хотела. Поэтому я не останавливалась...
А потом пришло утро, Она была чужой, потерянной и недовольной всем и всеми. А я боялась говорить и смотреть на нее. И когда я уходила от нее домой, то чувствовала себя самой одинокой на свете...
ЭТО пришло ко мне с новой силой и безумной волной. Никто и ничто не волновало меня больше, чем желание быть рядом с ней. Это сверлило меня целыми днями, оно поедало меня, не давая покоя и сна. Грызло и причиняло ужасную боль. И взгляд ее рассеянный и далекий мучил меня, сводил с ума. И желание - безграничное, доводящее до паники и боли, нестерпимой боли внизу живота. Как может тело болеть от желания! Так, что каждая клеточка как будто стонет, просит, мечтает. Так, что нет ничего в голове, кроме глаз ее, рук ее, плеч ее и голоса, в котором купаешься, как в музыке. И если бы можно было разложить тело свое отдельно по этим желающим кусочкам, то даже один из них мог бы затопить всю ее страстью своей.
Я не могла жить. Вечерами я забивалась в темной комнате в угол дивана и плакала. Это даже был не плач, а скорее жалобный вой, изводящий сердце мое. Я так хотела ее и так боялась. Я ходила около нее целыми днями, словно тень и боялась просто подойти. Боялась, что если она приблизиться у меня случится приступ. Мое сердце разорвется, мое сердце будет потеряно...
И однажды она позвонила во время этого плача:
- Ты что такая грустная? Что маешься, расскажи.
- Разве это интересно?
- Да, мне интересно. Говори, - это звучало таким тоном, что я должна была сказать.
- ...Я скучаю по тебе. Я не могу без тебя. Я умираю.
- ....Ты все придумала. ..... Это твои иллюзии. Ничего нет, а ты изводишь себя.
- Есть, я знаю. Я, правда, знаю. И мир мой весь принадлежит тебе. И мне, кажется, что ты тоже что-то чувствуешь.
Она тяжело вздохнула.
- Хочешь поговорить сейчас?
- Да
- Приходи.
Когда я пришла она выглядела потерянной и грустной.
Мы сели на диван.
- Что я сделала не так? Почему тебе плохо?
- Я не знаю.
- Ты думаешь, что если переспишь со мной, тебе станет легче?
- Не знаю.
Я обняла ее, и губы мои стали целовать ее лицо, шею. Она отворачивала лицо, но не отталкивала меня. Ее дыхание изменилось, и она закрыла глаза.
- Это все такая ерунда, поверь. Тело это так неважно.
- Тогда позволь мне.
- Но от этого тебе не будет легче.
- А вдруг?
И тут она растянулась на диване, кладя руки под голову
- Хорошо, возьми все, что хочешь. Я хоть побалдею. Возьми сейчас.
Я растерялась. Мне показалось, что-то обрушилось мне на голову, что-то чужое, холодное и ранее несуществующее. Сердце перестало биться, в голове прекратился шум, и стало вдруг больно-больно, словно разрезали враз во многих местах. Я шмякнулась на землю с высоты, на которую так долго поднималась. И падение это отрезвило, унизило, и опустошило...
Было ли это с ее стороны жестокостью. Было ли правильно, я не знаю. Но так или иначе я поняла, что никогда не почувствую нежность ее. И все, правда, были мои иллюзии. И все, что видела я в ее глазах, это я просто хотела видеть. Не было, ни тепла, ни понимания, ни желания. Она просто существовала. И совсем не для меня. Она ничего не могла мне дать, потому что в ней ничего не было для меня!
И сейчас, дописывая это, я понимаю, что жизнь моя не может дальше продолжаться, и смысла больше нет и не будет. И эта НЕВОЗМОЖНОСТЬ убивает меня сейчас. И когда вы найдете то, что я написала, будет в моей жизни, что-то иное.
Возможно, я смогу тенью присутствовать возле нее. Возможно, смогу я касаться плеч ее, будучи туманом или теплым воздухом, который она так любит. Где буду я, не знаю, только бы Бог простил меня за то, что я не смогла жить без нее.
Что может быть страшнее: чем видеть человека, любить его всем, что есть, и не иметь никакого шанса даже притронуться, не иметь возможности протянуть руку и почувствовать тепло?
Прости меня, моя неземная, иная, чужая мне и самая близкая! Простишь?
Небо... Небо...Небо... для Тебя.
Земля...Земля...Земля... для меня.
