Лилли и Фелице: Любовь в эпоху Третьего рейха. Часть I

В разгар Второй мировой войны, в период массового уничтожения евреев в центре Берлина разыгрывалась необычная история любви между двумя женщинами. Одна из них была еврейкой, проживавшей по фальшивым документам. Другая - женой нацистского офицера, матерью четырёх детей.

Вступление

Фелице, 1941 год

Многие знают эту историю по книге Эрики Фишер: "Эйми и Ягуар" и по одноимённому художественному фильму. Менее известен документальный фильм 1997 года "Love story, Berlin 1942", в котором сама 83-летняя Элизабет Вуст (Elisabeth Wust) рассказывает о безмерном счастье и одновременно страшной трагедии своей жизни. И уже совсем малоизвестно свидетельство Элинай Предски-Крамер 2003 года, которое выявляет новые факты об отношениях двух влюбленных и причинах трагической смерти Фелице. Итак, краткое изложение событий, воспоминания и мнения очевидцев.

Фелице Шрагенхайм (Felice Schragenheim) родилась 9 марта 1922 года в Берлине, в еврейской семье. Её родители - оба зубные врачи - отличались прогрессивными и свободными взглядами. Гостями их дома были известные учёные, адвокаты, художники и писатели, в том числе дальний родственник отца Лион Фейхтвангер. Фелице и её старшая сестра называли его дядей. В 1930 году безоблачному детству девочек пришёл конец: их мать погибла в автомобильной катастрофе. Спустя два года отец женился снова, а в 1935-м скончался от внезапной остановки сердца. Сёстры остались на попечении мачехи. Их семейная драма совпала с исторической: приходом к власти национал-социалистов, усиливающимся гонениям на евреев, началу Второй мировой войны.

У Фелице была возможность эмигрировать из Германии, именно так поступили её мачеха и сестра. Но она всё не могла решиться на отъезд. В 1942 году она проживала в Берлине у бабушки и работала на военном заводе. В стране тогда проводились массовые депортации евреев, не обошла эта участь и бабушку Шрагенхайм. А в октябре сама Фелице получила повестку о депортации. Однако на призывной пункт не явилась. Оставив на столе записку о намерении покончить с собой, она укрылась у надёжных друзей. Что касается личной жизни юной красавицы и интеллигентки Шрагенхайм, она давно знала, что её привлекают женщины. Она легко увлекалась, и у неё было несколько романов.

С фальшивыми документами на имя "арийки" Барбары Фелице Шрадер девушка нашла приют в семье своей подруги Урсулы Шааф (представленной в книге Эрики Фишер как Инга Вольф). В 1997 году Урсула вспоминала: "Фелице была необыкновенно интересным человеком. С ней можно было говорить на любые темы. Она писала стихи и мечтала стать журналисткой. Но пока её основной задачей было выжить". Тем не менее Фелице не соблюдала должной осторожности: свободно гуляла по городу и встречалась с другими евреями, находящимися на нелегальном положении. Молодые люди обсуждали своё настоящее и будущее. Устраивали вечеринки, веселились. Наряду с этим занимались подпольной работой, в частности, по изготовлению поддельных документов и поиску тайных адресов для людей, которые - так же как они - скрывались от властей.

Между тем Урсула Шааф получила направление на работу. Ей надлежало помогать по хозяйству двадцатидевятилетней Элизабет Вуст, жене солдата немецкой армии. Элизабет (уменьшительное имя Лилли) имела право на помощь как образцовая жена и мать четырёх малолетних сыновей: семи, пяти, трёх и полутора лет. При этом "безупречная супруга" вела далеко не добродетельный образ жизни, регулярно принимая у себя любовников. Её муж-солдат тоже имел связи на стороне.

Урсула: "Она жила в просторной трёхкомнатной квартире в центре Берлина. В её гостиной висел портрет Гитлера. Позже Лилли будет это решительно отрицать. Но ведь я сама видела... А однажды она сказала мне: "Я распознаю евреев по запаху. Я просто не могу их вынести!" Я передала эти слова Фелице, и та стала просить меня познакомить её с Лилли. "Так мы проверим её способности",- смеялась она. Я не поощряла выходы Фелице в город, но не смогла ей отказать. И предложила Лилли пойти со мной в кафе. Тогда, в ноябре 1942 года, бомбардировок ещё не было, война в Берлине совсем не чувствовалась. Мы заняли столик, и вскоре к нам присоединилась Фелице, как бы случайно оказавшаяся там же. Лилли вдруг сразу оживилась, я ещё никогда не видела её такой раскованной".

История любви

Элизабет Вуст рассказывает: "Прекрасно помню нашу первую встречу, как будто она произошла вчера. Помню её красный костюм, шёлковые чулки, запах духов. В ней было что-то необыкновенное, загадочное. Мы говорили около часа. Потом она проводила меня до остановки трамвая и в момент прощания протянула мне яблоко. В этом я вижу что-то символическое: Адам и Ева, запретный плод... Спустя несколько дней я увидела её около моего подъезда. Она ждала Урсулу. Я сказала ей: "Что ж ты стоишь на холоде? Заходи в дом". С тех пор она стала приходить чаще. Она флиртовала со мной. Забрасывала меня комплиментами и цветами. Часто звонила мне по телефону. Делала всё, чтобы доставить мне удовольствие. Мы смеялись, танцевали... Дом вдруг наполнился жизнью. Случалось, что она исчезала на несколько дней, потом появлялась снова. Я понятия не имела, чем она занимается, кто её друзья. Но не задавала никаких вопросов.

Кадр из фильма "Эйми и Ягуар"

Однажды мой муж приехал на выходные домой, его часть располагалась недалеко от Берлина. После обеда он и Урсула остались в комнате, а мы с Фелице мыли на кухне посуду. Неожиданно она попыталась поцеловать меня. Я оттолкнула её, я была крайне шокирована. Фелице потом рассказывала, что я страшно покраснела. Моя реакция порядком испугала её и она спросила, не сержусь ли я. Я ответила, что нисколько, но мы должны оставаться только друзьями. После этого мы вели себя друг с другом так, словно ничего не произошло.

В начале марта 1943-го Фелице уехала из города, чтобы навестить друзей, адреса она мне не сообщила. Но посылала мне прелестные, очаровательные письма. В них она не писала прямо о наших отношениях, но это читалось между строк. 18 марта я поступила в госпиталь с тяжёлым воспалением челюсти, на следующий день меня прооперировали. А спустя два дня Фелице вернулась из своей поездки и сразу пришла ко мне. Она обняла меня, и я больше не сопротивлялась. Она навещала меня ежедневно, приносила розы. 2 апреля она забрала меня из больницы домой, и это был день нашей свадьбы. Ночью мы не сомкнули глаз. Я была очень скована и застенчива - в отличие от Фелице для меня всё было ново. Вторая ночь была другой, я тогда тоже хотела любить. Не знаю, как это объяснить... В одночасье я стала другим человеком. До этого у меня было много мужчин, они все меня хотели. Но я - нет, я лишь подчинялась им. В сущности они ничего мне не давали. А тут... Я как будто освободилась".

Лилли предложила Фелице поселиться у неё, и та согласилась. Урсула Шааф: "Лилли объяснила мне это своим слабым здоровьем. Она восстанавливалась после операции, и ей нужна была дополнительная помощь. Я одобрила их решение. В доме Вуст Фелице была в безопасности, ведь никто не заподозрил бы нацистку (а именно такой была Вуст в глазах окружающих) в укрывательстве еврейки. Позже я поняла, что между ней и Фелице настоящий роман. Но Лилли понятия не имела, кого она приютила".

И снова Элизабет Вуст: "Фелице всё чаще исчезала. Потом откуда-то звонила мне, но не говорила, где она. Это казалось мне странным, непонятным, угрожающим. Однажды ночью - это было в мае 43-го - я потребовала от неё правды. Я повторяла: мы объединили наши жизни, у нас не должно быть друг от друга тайн. Она же избегала ответа, и это было ужасно. В конце концов она сказала: "Боюсь, что теперь ты разлюбишь меня. Я еврейка". В тот момент мне всё стало ясно: её молчание, друзья, отлучки... Я обняла её и сказала: "Я люблю тебя ещё больше".

Лилли подала заявление на развод с мужем и в октябре 1943-го брак был расторгнут. Она и Фелице обменялись кольцами, составили и подписали ‘брачный контракт’, в котором клялись в вечной любви и верности. Лилли рассказала обо всём своим родителям. Те сперва были безмерно удивлены и шокированы, но, будучи людьми толерантными и свободомыслящими, безоговорочно приняли выбор дочери. А, познакомившись с Фелице, были сразу покорены и тронуты. Очевидно, никто не мог устоять перед её обаянием. Лилли: "Мои дети привязались к ней. И она любила их, особенно младшего, Эбенгардта. Она часто говорила: "Это мой ребёнок".

Женщины были настолько поглощены друг другом, что не думали о войне, об опасности, подстерегавшей Фелице. Они свободно гуляли по городу. Лилли: "Мы часто обедали в ресторанах, это было возможно благодаря моим продуктовым талонам. Фелице ничего не боялась, не обращала внимания на эсэсовцев, сидевших за соседними столиками. Один раз она повела меня в ресторан, расположенный напротив штаб-квартиры Гестапо. Мы там прекрасно поели. Возможно, эти посещения были нужны Фелице для её подпольной работы. Она не рассказывала мне, чем именно занималась. Считала, что мне опасно это знать. Однажды она сказала: "Если меня арестуют, не останавливайся. Просто иди дальше".

В день ареста, 21 августа 1944 года

В 1944-м бомбардировки Берлина усилились. Лилли решила увезти двух сыновей из города, чтобы пристроить их в крестьянские семьи. Во время её отлучки, продлившейся всего сутки, Фелице не находила себе места. Она писала Лилли: "Когда же ты вернёшься? Я так люблю тебя. Ужасно боюсь, что ты села не в тот поезд, заблудилась, сидишь где-то в углу и плачешь. Нет, я больше никуда не отпущу тебя одну!" Из письма Фелице сестре в Лондон: "Лилли такая прекрасная! При этом её интеллект довольно средний, и она ничем особенным не выделяется. Но она так трогательно пытается разделить все мои интересы, например, читает те же книги, что и я..."

Между тем друзья Фелице готовились к побегу в Швейцарию. Она могла присоединиться к ним, но мучилась сомнениями. Нелегальное пересечение границы было крайне рискованным шагом. Да и как расстаться с Лилли? Женщины даже обсуждали безумный план совместного побега, Лилли была готова временно поместить сыновей в детский дом. В итоге Фелице решила остаться в Берлине. Весной 1944 года по рекомендации подруги она устроилась стенографисткой в национал-социалистическую газету National-Zeitung. Возможно, не только ради заработка, но и по заданию Сопротивления.

21 августа 1944 года Лилли и Фелице отправились на велосипедную прогулку. Они были счастливы и беспечны: ведь было ясно, что войне скоро придёт конец. Домой вернулись к вечеру. И по взгляду подруги, присматривавшей за детьми, поняли, что случилась беда. "Гестапо", - прошептала та. Тут же к ним подошли двое мужчин в форме, один из них обратился к Фелице: "Нам известно, что вы - еврейка Шрагенхайм..."

Фелице увели, а Лилли допросили. Она сказала, что дружила с Фелице, но ничего не знала о её происхождении. И что та временно проживала в её квартире. Ей поверили. Потом её ещё два раза вызовут на допрос, но никаких санкций не применят.

Обезумевшая от горя Лилли приходила на свидания к Фелице в берлинскую тюрьму. Потом, когда Шрагенхайм переправили в Терезиенштадт, Лилли поехала и туда, но её, разумеется, не пустили на территорию лагеря. Женщины почти ежедневно писали друг другу, Лилли регулярно отправляла посылки. В октябре 1944-го Фелице депортировали в Освенцим-Беркенау, затем в Гросс-Розен. Оттуда пришло её последнее письмо датированное 26 декабря 1945 года. Ей не суждено было вернуться домой, место и дата её смерти не установлены. Имя выдавшего её доносчика также осталось неизвестным.

Окончание следует 26 ноября >>>

Поделиться линком

Настоящий ресурс может содержать материалы 18+