"Приключение" всегда было особенным словом для меня. Но я никогда и представить себе не могла, что переживу приключение, которое принесло меня из России в Канаду.

Первым самостоятельным поступком, который я когда-либо совершила, было то, что я решила быть со своим любимым человеком. Общество, родители, мои друзья и знакомые никогда бы не одобрили мой выбор - моим любимым человеком была женщина, и она была иностранкой.

Читайте статью в "Pinx", № 33, 2010.

Начало. Продолжение. Окончание следует >>

Проходя к югу от греческих островов, нас настигла первая буря. Это был наш первый день в море, и мы обе страдали морской болезнью. Как моряк тогда я была практически бесполезна, все, что я физически могла делать, это лежать пластом и наблюдать горизонт. Силы покинули меня и Мэг, а волны росли вокруг нас, кидая яхту из стороны в сторону. Я всегда знала, что Мэг - сильный человек, но тогда она поразила меня - она держала яхту под контролем, и мы выжили в тот день, хотя доски палубы просто плавали в воде.

Каждый новый день был драгоценен для нас. С каждой новой битвой с морем мы становились сильнее и опытнее. Я, наконец, увидела, что такое плавание на яхте, как паруса работают, как здорово чувствовать яхту, когда она идет правильно и "режет" воду.

Мы пересекли Средиземное море с востока на запад, через два месяца приближались к Гибралтару. Состояние оборудования нашей яхты было плачевным - автопилот вышел из строя, стержень механизма самоуправления был переломлен, еды и пресной воды практически не осталось. Мэг и я надеялись, что власти Гибралтара позволят нам остаться на пару дней, но наши надежды не оправдались. Как только работник таможни узнал, что один из членов экипажа гражданин России без визы, он дал нам десять минут, чтобы убраться из гавани, после чего он собирался связаться с полицией.

Мы рванули на противоположную сторону дока, где залили полные баки горючего и бежали в открытое море. В поломанной яхте, без навигационных карт и практически без пресной воды мы начали пересечение Атлантического океана.

Я помню Мэг говорила мне: "Волны в океане выше, чем в море". Я не знала, боялась Мэг тогда или нет - она никогда не выказывала своих чувств, но меня океан ужасал. Я знала, что поделать ничего было нельзя - нам негде было остановиться, нужно было продолжать путь, но страх не покидал меня никогда. Каждые день и ночь я носила его внутри, тяжелый и липкий страх смерти.

После одиннадцатидневного плавания в Атлантике на юг мы приближались к Канарским островам, к промышленной бухте города Лас Палмас. Мы по-прежнему нуждались в пище, воде и починке оборудования и отчаянно надеялись, что в этот раз нам позволят ступить на землю. Там, в Лас Палмосе я впервые увидела западную цивилизацию, с другой жизнью, другими ценностями и культурой. Там, где никто нас не знал, я, наконец, стала оживать. Страх и недоверие к людям во мне постепенно стали исчезать.

Мы починили на яхте все, что могли, но мое полулегальное положение сделало наш отдых на Канарских островах недолгим. После того как мы отказались платить за невыполненную работу французскому ремонтнику автопилотов, он, использовав мое полулегальное положение против нас, пригрозил заявить в полицию. Как всегда, море оказалось самым безопасным местом для нас с Мэг. Ранним утром мы бежали в открытый океан, где буря стала перерастать в шторм.

Мы шли на юг, достигли архипелага Кэйп Верде и взяли курс на запад. Те первые дни, проведенные в Атлантике, были тихими и мирными. Вокруг не было ни души. Единственными спутниками нам была рыба тунец, преследующая стаи мелкой рыбешки, и небольшие группы птиц, атакующие рыбу с воздуха. Мы проходили милю за милей, приближаясь к середине Атлантического океана.

Одним обычным жарким утром мы заметили, что облака позади нас, которые раньше были легкими и пушистыми, стали темнее и тяжелее. Они превращались в сплошную темную завесу, но Мэг и я все еще не догадывались, что это был знак опасности.

Ветер поднялся в одно мгновение, и яхта неслась с огромной скоростью. Скорость ветра росла, а быть с полностью открытым парусом во время шторма очень опасно. Нам необходимо было его свернуть, но механизм застрял, и мы ничего не могли поделать с ним. Волны позади нас из больших превратились в огромные. Горы воды возвышались и нагоняли нас. Яхта оказывалась на вершине и готова была развернуться параллельно волнам. В этот момент волна могла захлестнуть яхту, паруса наполнились бы водой, и яхта пошла бы на дно.

Автопилот не справлялся, Мэг схватила штурвал и управляла яхтой сама. Мои руки были слишком слабы для этого. Я сидела возле нее и смотрела назад, предупреждая Мэг о каждой новой волне, готовой развернуть яхту. День превратился в ночь. Небо стало практически черным, и я не могла поверить, что это было реальностью и происходило со мной. Я тогда поняла, как смерть страшна, потому что я видела ее вокруг себя. Она была в волнах, в ветре, в небе. В тот момент все для меня перестало существовать. Были только волны, по которым мне пришлось плыть, и ветер, который мне пришлось пережить. И я хваталась за жизнь, потому что я любила жизнь как никогда прежде.

Я смотрела в направлении, откуда дул ветер, надеясь увидеть прорехи в черной стене, но только семь часов спустя ветер стал стихать. Мэг выбилась из сил - она не покидала штурвала все это время. Когда сила ветра упала до сорока узлов, мы поняли, что выжили и что увидим еще один рассвет.

Дни после шторма казались нам прекрасными просто потому, что в них не было шторма. Человеческая жизнь со всеми ее правилами и законами становится до удивления простой, когда ты сталкиваешься с чем-то более серьезным, чем покупка новых туфель.

Начало. Продолжение. Окончание следует >>