"Приключение" всегда было особенным словом для меня. Но я никогда и представить себе не могла, что переживу приключение, которое принесло меня из России в Канаду.

Первым самостоятельным поступком, который я когда-либо совершила, было то, что я решила быть со своим любимым человеком. Общество, родители, мои друзья и знакомые никогда бы не одобрили мои выбор - моим любимым человеком была женщина и она была иностранкой.

<< Начало. Продолжение. Окончание >>

ГОСТЕПРИИМНЫЙ БАРБАДОС

Барбадос был практически единственным островом и страной, которая позволила нам ступить на землю. Время, проведенное там, было просто раем для нас с Мэг, мы так ясно теперь это осознаем. Но до Канады было еще далеко. Мы оставили Барбадос позади и начали пересечение Карибского моря. До самой Панамы мы не сделали и одной остановки.

В Панаме, в одном из самых опасных городов мира - в Колоне, мы встретили добрейших людей. Панамцы, работники таможни, были очень заинтересовались нашей историей. Они быстро и без проблем оформили все надлежащие документы, впечатали мне визу в мой паспорт (хотя русским надлежит получить визу загодя) и всячески содействовали нам в прохождении канала. На другой, тихоокеанской стороне канала, я впервые увидела пеликана. Он означал новую жизнь и новый мир для меня.

Как только мы начали карабкаться на север в Тихом океане, стало понятно - легкой дороги не будет. Ветер больше не дул с выгодной стороны, а все больше "в нос". С каждой сотней миль становилось холоднее. После того, как мы пересекли широту моря Кортеза в Мексике, погода окончательно испортилась. Ветер был постоянно на грани бури, небо покрылось серыми, безжизненными облаками, волны росли. Каждый новый день превратился в пытку. Мы задавали один и тот же вопрос себе - зачем? Зачем нам надо было это делать, зачем страдать и подвергать себя такой пытке. Но ответ был прост - мы не могли жить друг без друга, это был наш сознательный выбор.

КОВАРНЫЙ ТИХИЙ ОКЕАН

Первая буря, настигшая нас в северном Тихом океане, положила начало самому страшному плаванию для меня и Мэг. Погода не думала улучшаться. Мы продвигались на север все выше, а ветер становился сильнее и небо еще более свирепым. Мы пробивались на север, к Канаде, а ветер выжимал нас со своей территории на юг. Раз за разом мы прорывались, но, в конце концов, отходили. Мы были к западу от Сан-Франциско почти на 1000 миль среди безжалостных волн и ветра, но мы не сдавались.

Одна ночь все-таки заставила нас бежать. Ветер поднялся до 60 узлов, я была в панике. Я сидела напротив монитора, и мой мир тогда замкнулся в пространстве, освещенном его сиянием. Шторм нарастал, надо было что-то делать. Поверхность парусов была слишком велика, необходимо было ее сократить. Нужно было свернуть главный парус. Я выкарабкалась наружу, схватила штурвал - он был тяжел как никогда. Автопилот не справлялся с волнами, и я схватила штурвал и уставилась на светящийся в полной темноте компас. Тогда компас стал моим миром, ничего больше я не видела и не понимала. Я стала уходить в себя, забываться, страх сковал меня полностью.

Яхта кренилась в воду, разворачивалась носом в ветер. Еще немного и яхта вышла бы из-под контроля. В самый критический момент Мэг появилась на палубе. Криком она приказала мне спустить главный парус. Как я тогда это сделала, не знаю и боюсь сейчас вспоминать.

После той ночи мы развернулись и бежали в Мексику, надеясь на милость властей. На наше счастье нам разрешили остаться, и мы починили все, что нужно было починить, запаслись провизией, топливом и газом. Выходя в открытое море месяц спустя, мы знали, что дороги назад нет, теперь это Виктория или пожизненное плавание в тропиках. Второй раз Мексика не собиралась нас пускать.

Мы оставили Энсенаду позади и плыли строго на запад в надежде найти нужный ветер, который унес бы нас на север. После десяти дней плавания ветер стал меняться, с каждым днем мы все больше и больше разворачивались. Наконец наш курс был строго на север. Тогда мы встретили огромный корабль. Это был американский авианосец. Экипаж несомненно видел нас на мониторе радара, но они никогда бы не подумали, что на крошечной по сравнению с их кораблем яхте, были две девушки. Они поверили бы еще меньше, если бы знали, что мы шли на север.

День за днем мы наблюдали наше медленное продвижение к острову Ванкувер на навигационном мониторе. Я всегда представляла себе, что наше прибытие будет ярким и триумфальным, но когда во время очередного шторма я увидела серую полоску на горизонте, я едва могла поверить, что это была Канада. Мы вошли в пролив Хуана да Фука, и ветер утих впервые за долгие месяцы.

НЕТ СИЛ НИ ПЛАКАТЬ, НИ СМЕЯТЬСЯ

Я увидела горы на американской стороне пролива и обомлела. Я не могла поверить, что мы действительно добрались до Канады, нового для меня континента, новой природы и новой жизни. У меня было столько эмоций внутри, но я устала от плавания и страха, не было сил ни плакать, ни смеяться.

После плавания длиной почти в год мы, наконец, увидели огни цивилизации. Это была Виктория - город, который в Киеве представлялся нам нереальным. Мы привязали Violet к доку, тишина и незнакомый покой окутали нас. Мы заснули внутри уставшей яхты, не беспокоясь о штормах впервые за долгие месяцы.

Теперь, когда я вижу с берега силуэты кораблей, я помню, что они для меня значили в море. Как мы завидовали людям, плававшим на них. Завидовали тому, что они не должны были справляться со штормами, промокая в холодной воде, тому, что они не боялись утонуть в бездне, и тому, что они наслаждались комфортом больших кораблей. Теперь, наблюдая корабли, проплывающие медленно на горизонте, я скучаю по тому времени, когда мы сталкивались с природой самих себя и природой нашей планеты. Я скучаю по морю, где на воде не были обозначены границы, и где я не была гражданином никакой страны, но я была гражданином мира.

<< Начало. Продолжение. Окончание >>