"18+". Виктория Ломаско

Виктория Ломаско - современная художница и организатор культурной жизни. Разрабатывает жанр так называемого "графического репортажа", существовавший в дореволюционной и советской России, но исчезнувший после развала СССР. Ломаско рисовала участников процесса над Pussy Riot и над организаторами выставки "Запретное искусство", потом вела графическую "Хронику сопротивления" столичных акций протеста и делала зарисовки из российской провинции. Одна из ее последних выставок - "Бок-о-бок: гомосексуалы и гомофобы". Пrоект_Fабrика, Москва.

Работы из проекта Виктории Ломаско "18+" вошли в книжку "ЛГБТ-комиксы со всего мира", представленную недавно проектом "Бок о Бок".

ЖЖ Виктории Ломаско.

У героинь серии "18+" и у ее зрителей часто возникает вопрос, зачем гетеросексуальная художница рисует лесбийские пары. У меня есть несколько ответов, но самый правдивый - в лесбийских клубах завораживает не столь- ко иная сексуальность, сколько сепаратность женской среды, в которой роль мужчины из центра женской вселенной сведена к нулю. Захватывает возможность показать сложные психологические связи между женщинами. Работ такого ракурса очень мало в искусстве, особенно в российском. В публичной жизни притяжение между женщинами почти никак не проявляется. Делая множество зарисовок в полузакрытых лесбийских клубах, я искала новый визуальный язык - жесты, пластика в лесбийских парах иные, чем в гетеросексуальных.

Если бы я жила в другой стране, то, наверное, ограничилась этим поиском новой пластики. Но в России тема ЛГБТ неразрывно связана с политическими и социальными вопросами. Работая в 2013 году в жюри на ЛГБТ-кинофестивале "Бок о Бок", я, конечно, уже представляла масштабы травли ЛГБТ- сообщества, однако, только на фестивале поняла, что и внутри ЛГБТ есть разные уровни закрытости, в частности, лесбиянки более невидимы и стигматизированы, чем геи. Поэтому мне важно, чтобы прозвучала прямая речь героинь серии.

Параллельно с зарисовками в клубах я стала делать портреты лесбийских семей и пар с включением их прямой речи. Основные вопросы, которые я задаю - "Что изменилось для вас после принятия закона о запрете гомосексуальной пропаганды?" и "Как само общество участвует в стигматизации различных социальных групп, в том числе, по признаку сексуальной ориентации?"

Виктория Ломаско

"Мы общаемся с другими активистами, которые принимают нас целиком, а не оценивают: "Бедняги".

"В пятнадцать лет единственным источником информации для меня была статья про бывшую зэчку, арестованную на квартире сожительницы. Слово "сожительница" стало знаком, что такие отношения возможны"

"В юности я не сделала камин-аут подругам, считала, что быть лесбиянкой - это быть чудовищем. Боялась, что они начнут бояться меня".

"Обедать на работе хожу с плеером, чтобы не участвовать в разговорах".

"Когда на работе заводили разговор о семьях, я всегда чувствовала себя как на бомбе замедленного действия".

"Я ухожу от подобных разговоров, говорю, что некогда или иду курить".

"Когда я ищу работу, в резюме, в графе "семейное положение" всегда указываю, что живу с женщиной. Хочу сразу понимать, гомофобный коллектив или нет".

"Семейные клуши жалели меня".

"Есть ли стигма? Мы не знаем".

"У нас очень узкий круг общения, только с теми, кто понимает".

"Наш круг общения - другие лесбиянки и феминистки".

"В России речь большинства сводится к тому, чтобы маргинализировать других".

"Я думаю, что быть публичной гетеросексуальной феминисткой еще тяжелей, чем закрытой лесбиянкой".

"Для мужчин лесбиянки - красивые, длинноволосые девушки, целующие друг друга".

"Бучи, снимающие модель поведения с мужиков, все-таки меньше ущемляют их яйца, чем классные, красивые женщины, чья сексапильность рассчитана на женщин. Осознание, что они на хрен не нужны, ущемляет мужиков в сто раз больше".

"До 2012 года лесбийская среда была абсолютно невидимой. Это в чем-то даже было круто - девочки целовались на улице, и никто не обращал внимания. Теперь народ стал подозревать всех подряд".

"Мы не с кем не знакомимся в клубах. Ходим туда, чтобы открыто подержаться за ручки".

"После принятия гомофобного закона, я подозреваю людей на улице и в метро, что они подозревают насчет меня".

"Раньше можно было быть пофигистами, а сейчас страшно. Не верим, что живем с этими людьми в одной реальности. Думаем об эмиграции в Канаду".

"После принятия гомофобного закона на нас были неодобрительные взгляды в метро. Но сейчас кризис, и всем пофиг".

"Люди боятся, что будут отбирать детей, для ЛГБТ это действительно серьезная опасность".

"Мы не побежим, как крысы, из России".

Поделиться линком

Настоящий ресурс может содержать материалы 18+